По вечерам надо мной огромное чёрное небо, испещрённое звёздами, как восьмое небо Дантова рая, почему я иду под ним, голову задирая, почему вокруг светлячки, я их раньше не видела столько, почему меня светлячки настолько сбивают с толку, почему разлетаются в стороны от фонаря, словно искры, а должны бы лететь на свет, но выходит, летят от света, я и в целом про них пока очень мало что понимаю, но уже узнала, что здесь они вылетают к маю и морочат прохожих до окончания лета. Я иду под этим чёрным огромным небом и чувствую кожей, что не я одна, что все задают вопросы: почему я сижу и пишу упражнение на иврите, почему мне теперь легко по-армянски сказать спасибо, почему в них опять стреляют, а если б мы вышли тогда, неужели мы их спасли бы, а теперь, когда не спасли, почему вы мне говорите, что я из правильных русских, что я из неправильных русских, а во мне всего-то и русского, что язык и прадед из Ржева, да и эту кровь генетический тест упорно считает польской, так и пишет, мол, малопольское воеводство. Безусловно чужое, хоть я и учила в московском костёле język polski с упрямым ударением на предпоследний слог, а потом за весенним слогом случался летний где-нибудь в Кракове. Где сегодня беженцы тоже. И над ними такое же небо, но звёзды слегка другие, а взамен светлячков дрожат в костёле бессчётные свечи, и порхает по хорам эхо обманчиво внятной речи, и теряется в ворохе сбивчивых почему. 29/30.06.2023